Неточные совпадения
И бойкою иноходью доброй, застоявшейся лошадки, похрапывающей над лужами и попрашивающей поводья, Левин поехал по
грязи двора за ворота и в
поле.
Песня мешала уснуть, точно зубная боль, еще не очень сильная, но грозившая разыграться до мучительной. Самгин спустил ноги с нар, осторожно коснулся деревянного
пола и зашагал по камере, ступая на пальцы, как ходят по тонкому слою льда или по непрочной, гибкой дощечке через
грязь.
Мы, сильный
пол, отцы, мужья, братья и дети этих женщин, мы важно осуждаем их за то, что сорят собой и валяются в
грязи, бегают по кровлям…
Правда, иногда (особенно в дождливое время) не слишком весело скитаться по проселочным дорогам, брать «целиком», останавливать всякого встречного мужика вопросом: «Эй, любезный! как бы нам проехать в Мордовку?», а в Мордовке выпытывать у тупоумной бабы (работники-то все в
поле): далеко ли до постоялых двориков на большой дороге, и как до них добраться, и, проехав верст десять, вместо постоялых двориков, очутиться в помещичьем, сильно разоренном сельце Худобубнове, к крайнему изумлению целого стада свиней, погруженных по уши в темно-бурую
грязь на самой середине улицы и нисколько не ожидавших, что их обеспокоят.
За несколько дней до праздника весь малиновецкий дом приходил в волнение. Мыли
полы, обметали стены, чистили медные приборы на дверях и окнах, переменяли шторы и проч. Потоки
грязи лились по комнатам и коридорам; целые вороха паутины и жирных оскребков выносились на девичье крыльцо. В воздухе носился запах прокислых помоев. Словом сказать, вся нечистота, какая таилась под спудом в течение девяти месяцев (с последнего Светлого праздника, когда происходила такая же чистка), выступала наружу.
— И ведь в какое время, непутевый, пришел! — сказала она уже мягче, — две недели сряду дождик льет, все дороги затопил, за сеном в
поле проехать нельзя, а он шлепает да шлепает по
грязи. И хоть бы написал, предупредил… Ну, ин скидавай полушубок-то, сиди здесь, покуда я муженьку не отрапортую.
Сотни людей занимают ряды столов вдоль стен и середину огромнейшего «зала». Любопытный скользит по мягкому от
грязи и опилок
полу, мимо огромной плиты, где и жарится и варится, к подобию буфета, где на полках красуются бутылки с ерофеичем, желудочной, перцовкой, разными сладкими наливками и ромом, за полтинник бутылка, от которого разит клопами, что не мешает этому рому пополам с чаем делаться «пунштиком», любимым напитком «зеленых ног», или «болдох», как здесь зовут обратников из Сибири и беглых из тюрем.
Разломали все хлевушки и сарайчики, очистили от
грязи дом, построенный Голицыным, где прежде резали кур и был склад всякой завали, и выявились на стенах, после отбитой штукатурки, пояски, карнизы и прочие украшения, художественно высеченные из кирпича, а когда выбросили из подвала зловонные бочки с сельдями и уничтожили заведение, где эти сельди коптились, то под
полом оказались еще беломраморные покои. Никто из москвичей и не подозревал, что эта «коптильня» в беломраморных палатах.
Еще в семи — и восьмидесятых годах он был таким же, как и прежде, а то, пожалуй, и хуже, потому что за двадцать лет
грязь еще больше пропитала
пол и стены, а газовые рожки за это время насквозь прокоптили потолки, значительно осевшие и потрескавшиеся, особенно в подземном ходе из общего огромного зала от входа с Цветного бульвара до выхода на Грачевку.
Приказывать каторжному, чтобы он не приносил на ногах
грязи и навоза, не плевал бы на
пол и не разводил клопов — дело невозможное.
Тут же по камере ходит поросенок и чавкает; на
полу осклизлая
грязь, воняет клопами и чем-то кислым; от клопов, говорят, житья нет.
Как скоро молодые вальдшнепята подрастут, матка выводит их из крупного леса в мелкий, но предпочтительно частый; там остаются они до совершенного возраста, даже до осени, в начале которой перемещаются смотря по местности, или в опушки больших лесов, около которых лежат озимые
поля, — ибо корешки ржаных всходов составляют любимую их пищу, — или сваливаются прямо из мелких лесов в болотистые уремы и потные места, заросшие кустами, особенно к родникам, паточинам, где остаются иногда очень долго, потому что около родников
грязь и земля долго не замерзают.
Они бродят по
грязи, около луж, на вспаханных
полях, где иногда вязнут по брюхо, несмотря на долгие свои ноги, и где длинными, кривыми носами, запуская их по самую голову, достают себе из размокшей земли хлебные зерна и всякого рода червей и козявок.
Зоб и часть головы серо-дымчатые; на верхней, первой половине красновато-пестрых крыльев виднеются белые дольные полоски, узенькие, как ниточки, которые не что иное, как белые стволинки перьев; вторая же, крайняя половина крыльев испещрена беловатыми поперечными крапинками по темно-сизоватому
полю, ножки рогового цвета, мохнатые только сверху, до первого сустава, как у птицы, назначенной для многого беганья по
грязи и снегу, Куропатка — настоящая наша туземка, не покидающая родимой стороны и зимой.
— Четыре стены, до половины покрытые, так, как и весь потолок, сажею;
пол в щелях, на вершок, по крайней мере, поросший
грязью; печь без трубы, но лучшая защита от холода, и дым, всякое утро зимою и летом наполняющий избу; окончины, в коих натянутый пузырь смеркающийся в полдень пропускал свет; горшка два или три (счастливая изба, коли в одном из них всякий день есть пустые шти!).
По мокрому, давно заплывшему
грязью плитяному
полу этого этажа давно не ступала ничья нога, и только одно холодное шлепанье медленно скачущих по нем пузатых жаб нарушало печальное безмолвие этого подземелья.
На звонок отворила горничная, босая, с подтыканным подолом, с мокрой тряпкой в руке, с лицом, полосатым от
грязи, — она только что мыла
пол.
«Да, нелегко мне выцарапаться из моей
грязи!» — повторял он мысленно, ходя по красному двору и глядя на
поля и луга, по которым он когда-то так весело бегал и которые теперь ему были почти противны!
— Шагай! — говорил он бесцветным голосом и смешно выкидывал свои кривые ноги в тяжелых сапогах с присохшей
грязью. Мать оглянулась вокруг. В
поле было пусто, как в душе…
Пол того подземелья был закидан стружками и всякими обрезками; всюду виднелись
грязь и беспорядок, хотя по временам Тыбурций за это сильно ругался и заставлял кого-нибудь из жильцов подмести и хотя сколько-нибудь убрать это мрачное жилье.
Сидим час, сидим другой; писаря с папиросами мимо бегают, сторожа в передней махорку курят, со двора вонище несет; на
полу —
грязь, по дивану — клопы ползают.
Потолок был закопчен, обои на стенах треснули и во многих местах висели клочьями, подоконники чернели под густым слоем табачной золы, подушки валялись на
полу, покрытом липкою
грязью, на кровати лежала скомканная простыня, вся серая от насевших на нее нечистот.
…Работал я охотно, — мне нравилось уничтожать
грязь в доме, мыть
полы, чистить медную посуду, отдушники, ручки дверей; я не однажды слышал, как в мирные часы женщины говорили про меня...
Место донельзя скучное, нахально грязное; осень жестоко изуродовала сорную глинистую землю, претворив ее в рыжую смолу, цепко хватающую за ноги. Я никогда еще не видал так много
грязи на пространстве столь небольшом, и, после привычки к чистоте
поля, леса, этот угол города возбуждал у меня тоску.
Мастера храпят, мычат во сне, кто-то бредит, захлебываясь словами, на полатях выкашливает остатки своей жизни Давидов. В углу, телом к телу, валяются окованные сном и хмелем «рабы божие» Капендюхин, Сорокин, Першин; со стен смотрят иконы без лиц, без рук и ног. Душит густой запах олифы, тухлых яиц,
грязи, перекисшей в щелях
пола.
«Собираться стадами в 400 тысяч человек, ходить без отдыха день и ночь, ни о чем не думая, ничего не изучая, ничему не учась, ничего не читая, никому не принося пользы, валяясь в нечистотах, ночуя в
грязи, живя как скот, в постоянном одурении, грабя города, сжигая деревни, разоряя народы, потом, встречаясь с такими же скоплениями человеческого мяса, наброситься на него, пролить реки крови, устлать
поля размозженными, смешанными с
грязью и кровяной землей телами, лишиться рук, ног, с размозженной головой и без всякой пользы для кого бы то ни было издохнуть где-нибудь на меже, в то время как ваши старики родители, ваша жена и ваши дети умирают с голоду — это называется не впадать в самый грубый материализм.
Прыгая через
грязь, спешно бежали в разные стороны мужчины и женщины,
полы чуек [Чуйка — долгий, суконный кафтан халатного покроя, армяк или шуба без висячего ворота, с халатным, косым воротником, иногда с чёрными снурами и кистями — Ред.] и юбки развевались, как паруса, и люди напоминали опрокинутые ветром лодки на сердитых волнах озера.
Дядя Зотей еще раз навалился на упрямый запор и зашлепал по дощатому мокрому
полу босыми ногами. Михалко не торопясь спустился с тяжело дышавшей лошади, забрызганной липкой осенней
грязью по самые уши.
В валенках тепло ногам на мокром
полу, покрытом
грязью.
Отпечатки грязных ног явственно обозначались на
полу сеней и каморы. Комки мокрой
грязи висели еще на перекладинах лестницы, ведшей на чердак. Спинка сундука, кой-как прислоненная, обвалилась сама собою во время ночи. Подле лежали топор и замок. Окно было отворено!.. Но кто ж были воры? Старушка и Дуня долго не решались произнести окончательного приговора. Отсутствие Гришки, прогулки в лодке, бражничество, возобновленная дружба с Захаром обличили приемыша. Надо было достать откуда-нибудь денег.
Грязь, вонь, дым, телята на
полу, с больными вместе…
Ему представилось огромное, мокрое
поле, покрытое серыми облаками небо, широкая дорога с берёзами по бокам. Он идёт с котомкой за плечами, его ноги вязнут в
грязи, холодный дождь бьёт в лицо. А в
поле, на дороге, нет ни души… даже галок на деревьях нет, и над головой безмолвно двигаются синеватые тучи…
— Ax, pardon, — проговорил он, вставая с
полу и протянув ко мне свои мокрые от
грязи руки, — я это нечаянно. Мне послышалось, что кто-то пришел из библиотеки, я и думал получить свои порционные.
Пол был покрыт, более чем в вершок толщиной, слоем сероватой
грязи, смеси земли и белил.
Кругом весь
пол был усыпан влажными осколками и
грязью, вытащенной из земли.
Я вышел на площадь. Красными точками сквозь туман мерцали фонари двух-трех запоздавших торговок съестными припасами. В нескольких шагах от двери валялся в
грязи человек, тот самый, которого «убрали» по мановению хозяйской руки с
пола трактира… Тихо было на площади, только сквозь кой-где разбитые окна «Каторги» глухо слышался гомон, покрывавшийся то октавой Лаврова, оравшего «многую лету», то визгом пьяных «теток...
Саша вспомнил его «дом» — заходил раз: комнатку от сапожника, грязную, тухлую, воняющую кожей, заваленную газетами и старым заношенным платьем, пузырек с засохшими чернилами, комки весенней
грязи на
полу… Помолчали.
Я, вдыхая апрельский дух, приносимый с черных
полей, слушал вороний грохот с верхушек берез, щурился от первого солнца, шел через двор добриваться. Это было около трех часов дня. А добрился я в девять вечера. Никогда, сколько я заметил, такие неожиданности в Мурьеве, вроде родов в кустах, не приходят в одиночку. Лишь только я взялся за скобку двери на своем крыльце, как лошадиная морда показалась в воротах, телегу, облепленную
грязью, сильно тряхнуло. Правила баба и тонким голосом кричала...
За границей машинами улицы
поливают, а мы — ковшичком; за границей громадными щетками
грязь вычищают, а мы — метелками!
В дверях гостиной, лицом ко мне, стояла как вкопанная моя матушка; за ней виднелось несколько испуганных женских лиц; дворецкий, два лакея, казачок с раскрытыми от изумления ртами — тискались у двери в переднюю; а посреди столовой, покрытое
грязью, растрепанное, растерзанное, мокрое — мокрое до того, что пар поднимался кругом и вода струйками бежала по
полу, стояло на коленях, грузно колыхаясь и как бы замирая, то самое чудовище, которое в моих глазах промчалось через двор!
Потеряв сознание в минуту своего неожиданного похищения из родительского дома, она не выходила из обморока во все время, пока конный отряд Плодомасова несся, изрывая железом копыт черную
грязь непроезжих
полей; она не пришла в себя во время короткой передышки, данной коням после сорокаверстной перескачки, и в этом видимом образе смерти достигла гнезда плодомасовского боярина.
Сняв с наших ног, насколько мог,
грязь и тину
полою своей свитки, он даже совсем улыбнулся и опять заговорил...
Но тут, разумеется, рыцари ободрились еще более и начали пускать
грязью в бегущего с
поля битвы князя Черкасского и в друзей его.
Тяжелый запах, потные, пьяные рожи, две коптящие керосиновые лампы, черные от
грязи и копоти доски стен кабака, его земляной
пол и сумрак, наполнявший эту яму, — всё было мрачно и болезненно. Казалось, что это пируют заживо погребенные в склепе и один из них поет в последний раз перед смертью, прощаясь с небом. Безнадежная грусть, спокойное отчаяние, безысходная тоска звучали в песне моего товарища.
— Ты вот все говоришь — совесть, прямота, а я тебя — прямее! Ты, при грубом твоем характере, очень не прямо ведешь себя, я зна-аю! Намедни сказал ты в трактире газетчику, что у меня лари гнилые, тесто из них на
пол текет, тараканов много, работники в сифилисе и
грязь везде…
Бегут ли под вечер ребята навстречу несущемуся с
поля стаду — нежная головка младенца уже непременно мелькает в резвой, шумливой толпе; когда наступает сырая, холодная осень, сколько раз бедняжка, брошенный на собственный произвол, заползает на середину улицы, покрытой топкою
грязью и лужами, и платится за такое удовольствие злыми недугами и смертию!
Это была большая комната со сводами, с липким каменным
полом, освещенная одним, сделанным в углу, окном; стены и своды были выкрашены темно-красною масляною краскою; в почерневшем от
грязи полу, в уровень с ним, были вделаны две каменные ванны, как две овальные, наполненные водою ямы.
Ну как, например, выйдя из такой
грязи и нищеты, после мытья-то
полов, начать вдруг фыркать на нашу бедность!
В воскресенье, перед вечером, пришел отец Яков. На этот раз не только
полы, но даже и шляпа его была обрызгана
грязью. Как и в первое свое посещение, он был красен и потен, сел, как и тогда, на краешек кресла. Кунин порешил не начинать разговора о школе, не метать бисера.
«Странный субъект… — подумал Кунин, глядя на его
полы, обрызганные
грязью. — Приходит в дом первый раз и не может поприличней одеться».